Несколько заметок о переводе книги Н.Ш. Коллманн «Россия и ее империя. 1450–1801» (СПб.: Библиороссика, 2023) / английское издание – «The Russian Empire. 1450–1801» (Oxford University Press, 2017).
Нэнси Шилдс Коллманн – известный американский русист, перу которой принадлежит ряд замечательных работ, в том числе книги про местничество в России («Соединенные честью») и про уголовное право в России раннего Нового времени (переведены на русский).
И вот в начале сего года вышел перевод ее обобщающего труда по истории России с середины XV в. по начало XIX в. В этой книге, согласно предисловию к русскому изданию, она задалась весьма благородной целью: «Я стремилась продемонстрировать в первую очередь этническое и религиозное разнообразие империи, показывая, как созданная московскими властями система управления (то, что я называю “империей различий”), вступала во взаимодействие с многочисленными народами внутри империи» (с. 5).
Книга весьма объемистая – 780 страниц в русском издании, обозреть ее всю – дело непростое как с позиции временных затрат, так и нужной эрудиции и знаний. В связи с этим я просмотрел относительно внимательно то, что мне как-то более ближе – историю Урала.
Увы, но приходится констатировать, что с Уралом в книге, как бы это сказать мягче, получилось весьма непросто. В работе существует только южный и северный Урал. Где начинается один и кончается другой, особо не объясняется… Можно только по контексту догадываться, что северный Урал в книге – это все, что севернее южного Урала, а южный Урал – это там, где жили башкиры. А они жили к северу от р. Яик (Урал). Для справки: традиционно Урал делится на Южный, Средний, Северный, Приполярный и Полярный Урал, при этом помимо этих пяти «Уралов» выделяют еще и Приуралье (с западной стороны – это Предуралье, с восточной – Зауралье). В общем-то, в итоге получается весьма сложное и большое пространство площадью больше Франции… Неучет же сего, похоже, является признаком, что автор все же плохо разобралась в теме, откуда и проистекают очень спорные утверждения. При этом, что примечательно, в переводе спорные утверждения попытались даже сгладить (как выясняется при знакомстве с английским оригиналом).
Так, в англоязычном издании автор в разделе о незакрепощенных крестьянах пишет (мой дословный перевод): «В хвойных лесах, – на севере, северном Урале, Сибири – где дворянское население не могло обеспечиваться должным образом, крепостное право было экономически невыгодным. Там деревни свободных («черных») крестьян, включая Татарских и Финно-Угорских коренных обитателей на северном Урале (Татары, Вотяки/Удмурты, Мордва, Чуваши и Черемисы/Мари) including Tatar and Finno-Ugric natives in the northern Urals (Tatar, Votiak/Udmurt, Mordva, Chuvash, and Cheremis/Mari), были обязаны только государству налогами и повинностями» (p. 362). Превращение удмуртов и мари в коренные народы северного Урала, похоже, озадачило переводчика, так что в русском издании читается другая формулировка: «Здесь жили свободные (черносошные) крестьяне различного происхождения, включая представителей народов Поволжья и Северного Урала» (с. 603). Схожим образом была скорректирована фраза про основание Екатеринбурга на пермских землях (!), в которую в английском оригинале вкралась опечатка (ошибка в годе основания): «Ekaterinburg was founded in 1713 in the Perm lands» (p. 323). В русском издании просто написано, что Екатеринбург был основан в 1723 г. (без упоминания пермских земель, до которых от Екатеринбурга сотни километров) (с. 538).
Другое дело, что все не выправишь, так что и в переводе в целом считывается довольно карикатурная концепция истории Урала: на южном Урале жили башкиры, на северном – коренные народы, а в XVIII в. империя начинает теснить коренное население и заселяет Урал лояльными крестьянами, в том числе и с целью обеспечения рабочей силой металлургии. Соответственно, Коллманн полностью проскочила аграрную колонизацию Среднего Урала в XVII в. черносошным крестьянством, благодаря чему затем и стало возможно начало полноценного освоения рудных богатств Урала. Вместо этого же рисуется какая-то история ГУЛАГа. Коллманн так пишет, согласно русскому переводу, про петровское время: «Промышленная добыча началась на Урале с его месторождениями железа и меди: туда были посланы тысячи крепостных, которым пришлось работать в невыносимых условиях» (с. 147). Однако в английском оригинале несколько интересней: «Where hundreds of serfs were transported to work in horrible conditions», т.е. «где СОТНИ крепостных были ПЕРЕВЕЗЕНЫ для работы в ужасных условиях» (p. 85). Получается, что переводчик исправил сотни на тысячи (ибо в другом месте Коллманн пишет про 5 тыс. крепостных), а также употребил более приемлемый с учетом исторических реалий глагол «посланы». Дело в том, что в петровское время ну не перевозили на уральские заводы сотни крепостных. На самих заводах трудились так или иначе вольнонаемные / государственные специалисты, а вспомогательные работы выполняли приписанные государственные крестьяне, которые там жили с XVII века… И трудились они не за бесплатно: они так отрабатывали прямые налоги.
Что интересно, переводчик пытался и в другом месте поправить Коллманн. В переводе читаем: «с 1699 по 1725 годы на Урале появились 18 крупных заводов, к которым было приписано свыше 5000 крепостных». Однако в английском оригинале речь ведется не про приписывание (что было более точно с точки зрения исторических реалий), а про насильственное перемещение («forcibly moved») крепостных (в конце концов, крепостные на то и крепостные, чтобы их не приписывали): «Between 1699 and 1725 eighteen major metallurgical works were founded in the Urals, with more than 5,000 serfs forcibly moved to work them» (p. 90).
Справедливости ради отмечу, что Коллманн пишет, что государственные крестьяне могли именно приписываться (ascripted) к заводам. Однако затем она утверждает, что по указу 1721 г. государственных крестьян якобы было возможно покупать предпринимателям к промышленным предприятиям (с. 605, p. 363)! Это, конечно же, грубая ошибка, указ 1721 г. разрешал покупку частновладельческих крестьян, но никак не государственных.
В общем, получился «интересный» перевод, который иногда стоит сверять с оригиналом. Что же до изображения разнообразия, то у Коллманн это в целом получилось. Другое дело, что это разнообразие было более сложным и разнообразным по сравнению с тем, как это выписано у нее. При этом, как можно понять из сюжетов по истории Урала, историк далеко не всегда хорошо смогла справиться с пониманием нюансов этого разнообразия. И, на мой взгляд, это тот случай, когда все же было бы хорошо автору до публикации дать рукопись перевода российским рецензентам, чтобы на основании их комментариев и замечаний подготовить полноценное исправленное второе издание… Или же издательству сделать комментированное издание...