Н.Ш. Коллманн и «внутренняя колонизация».
Н.Ш. Коллман с прямой отсылкой на небезызвестную книгу А. Эткинда пишет: «Подчеркивая эту иронию истории – дополнительное бремя, возложенное на русское крестьянство по сравнению с нерусскими народностями, – Эткинд указывает на фундаментальную безнравственность имперской политики. Центральная власть не намеревалась защищать русских и эксплуатировать нерусских – напротив, она охотно эксплуатировала первых. В раннее Новое время национализм еще не стал определяющим фактором в политике. Российские правители и элита управляли таким образом, чтобы обеспечить стабильность своей власти и упрочит свои привилегии. Они обременяли податями и рекрутской повинностью тот народ, который было легче всего контролировать, который говорил на том же, что и они, языке, исповедовал ту же религию, имел тот же исторический опыт, обитал в том же месте, в центре страны» (с. 140).
1) Задавалась ли российская элита вопросом, что «русские» несут бОльшие тягости, чем нерусские? Согласно рассуждениям Коллманн, едва ли, ибо «все империи раннего Нового времени принимали решения, призванные сохранить существующую систему власти, а не обеспечить интересы нации (еще не родившейся)» (с. 141). Однако в исторической реальности, как всегда, все интереснее и сложнее. В 1761 г. в Сенате ведущий его член граф Р.И. Воронцов произнес большую речь, которую как раз посвятил несправедливому (по его мнению) положению российских крестьян в империи: «Куда ни обратишь очи свои, везде увидишь, что всё иждивением российских крестьян содевается. Все государственные доходы с одних их собираются, никто в том им почти не помогает. Едиными силами природных россиян и едиными их трудами все обширной Российской империи пределы защищаются; едиными их десницами отгонятеся отовсюду неприятель». Вывод Воронцова: для более справедливого расположения налогов и сбора рекрутов надо урезать налоговые привилегии / привилегии, связанные с рекрутчиной у окраин – Эстляндии, Лифляндии, Финляндии и Малороссии. И это только один пример, до этого были и проекты П.И. Шувалова с его идеями сбережения «народа, положенного в подушной оклад, яко главной силы государственной».
Таким образом, реальная (а не воображаемая) элита Российского государства вполне задавалась вопросом справедливости распределения налогового бремени, а также вопросом об его уменьшении для русского крестьянства. В общем-то, по инициативе П.И. Шувалова несколько лет подушная подать собиралась по пониженной ставке, что в другом месте вскользь упоминается Коллманн как уступка крестьянству (с. 543).
2) На мой взгляд, вопрос о том, кто из народов нес большие тягости, довольно таки сомнителен для XVII–XVIII вв., ибо как раз и отдает поздней идеей нации, состоящей из равноправных граждан (о чем вроде бы Коллманн и упомянула). Тот же Воронцов предпочел говорить про «российских крестьян», ибо помимо них были и «российские дворяне», которые лично были свободны от налогов. Впрочем, кто же должен был платить больше всех прямых налогов в 1761 году с человека? Старообрядцы (больше фактически в 3 раза), т.е. не совсем православные (по мнению элиты) и совсем неудобные для контроля. Кроме того, при Елизавете Петровне шла активная христианизация народов Поволжья, во время которой новообращенные в православие получали налоговые льготы, а остававшиеся «иноверцы» (мусульмане и язычники) должны были платить больше налогов. Далее в 1794 г. двойному обложению были подвергнуты евреи («вдвое противу положенных с мещан и купцов Христианскаго закона разных исповеданий»).
Те же налоговые льготы в немалой степени были сопряжены и идеей службы. Да, Малороссия имела существенные налоговые льготы. Однако они должны были обеспечиваться службой малороссийского казачества. Когда же последнее фактически разложилось и было неспособным нести в полном объеме требуемую от него военную службу (к началу 1760-х гг.), и был поднят вопрос, что у Малороссии льготы чрезмерны и надо бы их во имя более справедливого распределения налогов и повинностей в империи как-то урезать (о чем и была речь сенатора Р.И. Воронцова), а при Екатерине II эти льготы в итоге и ликвидировали.
В связи с этим при чтении книги Коллманн возникает некоторый диссонанс. С одной стороны, она пишет, что при Петре I тысячи малороссийских казаков были отправлены на тяжелые работы (с. 183), т.е. строительство Ладожского канала. Не платишь деньгами – несешь службу, в том числе и такую тяжелую. С другой стороны, такая непростая служба как-то не учитывается в концепции «внутренней колонизации».
Таким образом, в Российском государстве XVII–XVIII вв. налоги и повинности были тесно связаны с сословной и конфессиональной принадлежностями, а «внутренняя колонизация» по А. Эткинду – это дурость, каковая, к сожалению, оказала влияние и на книгу Коллманн.